Форум » Валерия и СМИ » Старая пресса » Ответить
Старая пресса
Антон: Хочется скинуть, пусть и достаточно старый, но очень интересный материал о Валерии: интервью с размышлениями о «реквиеме по мечте» и рецензию «Самолет на земляничной поляне» :-) <b>Интервью:</b> Валерия - Королева сентиментальной поп-музыки, человек года'93, энигматичный ангел российской эстрады. Она утверждает, что в детстве в ее доме всегда звучала классическая музыка, что в юности к ней пришло увлечение джазом и что сейчас, благодаря мужу и продюсеру Александру Шульгину, она слушает почти все. Ее вокальными наставниками были Иосиф Кобзон и Гелина Великанова. Ну а ей удалось стать апофеозом женщины на сцене и в жизни. В сентябре выходит новый альбом "Глаза цвета неба", над которым Валерия работала около трех лет. К релизу приурочен Всероссийский тур, в рамках которого певица ВПЕРВЫЕ даст свой большой сольный концерт в Москве. Накануне этих событий, мы перехватили Валерию и Александра в одном из московских мест, и началось... - Валерия, расскажите о том моменте, когда вы осознали, что будете заниматься музыкой. Как это произошло? Валерия: Меня, что называется, осенило очень рано. Наверное, потому, что я выросла в музыкальной семье (пожалуй, не все знают, что знаменитая Валерия родилась городе Аткарске, что в Саратовской области, в семье академических музыкантов. - Прим. ред.). Для меня музыка была чем-то таким же естественным, как воздух. Я даже не представляла себе, что можно выбрать какую-то другую профессию. Почему именно пение - тоже совершенно непонятно. Мои родители - инструменталисты, дома всегда звучала классика, а меня вот с малых лет тянуло петь. Где-то в десять лет, когда состоялось первое серьезное для меня выступление, я уже четко поняла, что стану певицей. И все, я пошла к этому. Занимаясь, конечно, параллельно музыкой. В пять лет я пошла в музыкальную школу, занималась по классу фортепиано 9 лет. Потом уже, после окончания школы, поступила в Гнесинский институт и там занималась по классу эстрадного вокала, то есть непосредственно по своей специальности. Так все началось - так и продолжается. - Начало творческого пути было тернистым? Валерия: Когда мы начали работать, было засилие фонограммы, почти все исполнители работали "под фанеру". Александр Шульгин: Мы начали в самое тяжелое время - когда появлялась куча людей, и ты подпадал под общий стереотип. Валерия: Да, были клипы - и все так и думали, что вот появилась новая клиповая певица, в студии, конечно, можно все сделать. А мы работали - во-первых, первый наш состав, с которым мы сотрудничали первые пять лет - это группа СВ. Каждый из этих музыкантов известен. Это "араксовские" все корни. Голутвин, Абрамов на барабанах, каждый из них - было и есть на сегодняшний день имя. Понятно, что ни о каком другом звуке, кроме "живого", и речи идти не могло. И вот, когда люди приходили на концерты после этих клипов...
Ответов - 7
Антон: Александр: А что будут играть эти люди, если это группа ВОСКРЕСЕНИЕ? Ведь кто, если не они, являлись отцами рок-н-ролла в этой стране. Кто? В Питере это был тот же Майк. В Москве - это ВОСКРЕСЕНИЕ. И это музыканты, с которыми мы сотрудничали. Валерия: И причем, когда мы с ними сотрудничали, и им было интересно, и мне было интересно. Каждый мог раскрыться, каждый привносил что-то свое. И люди, приходившие на концерт, уходили совершенно обескураженные тем, что, оказывается, все по-настоящему, все честно. И по сей день у нас такая политика, даже слово "политика" неправильное, скорее даже, это образ жизни, и я не могу относиться по-другому к этой теме, обманывать своего слушателя. - А Александр, учитывая его боевое рок-н-ролльное прошлое, не пытался ли перетянуть вас на рок-н-ролльную стезю? (В 1984 году Александр присоединился к группе КРУИЗ, а позже, окончательно завербовавшись в продюсеры, работал с некоторыми известными рок-проектами и пришел к выводу, что самые гениальные продюсеры - это неудавшиеся музыканты. - Прим. ред). Александр: А что подразумевается под рок-н-роллом? По-моему, у нас, если кто-то плохо играет и плохо поет - это рок-н-ролл. Те, которые не имеют ни музыкальной истории, ни багажа - так, слышали что-то, пытаются играть что-то. В итоге, то, что называется сейчас рок-н-роллом, никакого отношения к рок-н-роллу не имеет - это та же поп-музыка, по большому счету. У нас в России так, что когда кто-то снимает штаны и показывает заднее место, а кто-то начинает материться через каждую строчку - этим некая популярность и завоевывается. При этом никто у нас не является Джимом Моррисоном и, по всей видимости, им не будет. Я говорю о тенденции. НОЛЬ ранний достаточно интересный, есть, конечно, какие-то вещи. Хотя опять же - я разговариваю с человеком, и он говорит: "Ну вот эту вот песню я в три секунды напишу - все ее три аккорда". Я говорю: "Напиши". "Да, мне западло написать". Да возьми псевдоним Папа Карло, пусть кто-то ее поет - ты будешь получать за это деньги, и на эти деньги ты запишешь себе твой альтернативный, там в скобочках, и гениальный альбом. Западло? А с протянутой рукой по спонсорам ходить не западло, да? Скажи просто, что не можешь, но комплекс свой этим не закрывай. Как у нас раньше было? То аппаратуры не хватало для гениальности, то людей, то гитар, то стулья были не того качества? А теперь вот, когда все есть, комплекс нужно закрыть иными какими-то вещами. Просто иногда под это начинают играть и масс-медиа - выносят новых героев, за пределами садового кольца неизвестных, называют их рокерами, - людей, которые играют не больше чем простейшую попсу. Новых Науменко нет - это был флер того времени. Во всем должен быть посыл.
Антон: - А каков ваш посыл? Александр: В нашей новой программе "Глаза цвета неба" посыл присутствует. Он в том, что было светлое время - 1968-74 года. Когда Вудсток, 500 000 зрителей - и ни одного инцидента вообще - все братья, все сестры. Это время, когда, допустим, Джордж Харрисон начал играть что-то связанное с индуизмом, с Махавишной, когда Элвис Пресли, KISS и группа ABBA выступали практически в одних и тех же по стилистике костюмах и с такими же условными декорациями. Когда люди не делили ничего на стили и направления, когда они просто играли Музыку. Когда просто любили, когда просто дружили. Жизнь, как цвета, - открытая, чистая, насыщенная. Психоделия, LSD еще не дали свои разрушительные последствия. Это было время несуррогатное. И не было никакого деления - была просто музыка. Это сейчас все смешалось, ярлыки ставятся - а тогда люди играли музыку с тем инструментарием, с которым эта музыка могла выразиться. И все было открыто и честно. Потому что кто такой музыкант? Это человек, который открыто и честно высказывает то, что он хочет. Валерия: А что касается инструментария - гитар, жесткого звучания, то у нас здесь их не так уж и мало. - Мне удалось познакомиться с материалом вашей новой программы "Глаза цвета неба", и я заметила там какие-то ностальгические романтические настроения именно 60-70-х. Это что, реквием по мечте? И было ли это срежессировано изначально? Валерия: Я бы не стала называть это реквиемом по мечте. Александр: Нет, это хороший образ. Не то, чтобы совсем это был реквием. Джинсы-клеш вновь входят в моду. Это что, реквием по мечте? Сама жизнь, она спиралеобразная, и мы все равно к чему-то возвращаемся. И не потому, что мы сидим и просчитываем это, а потому, что... Валерия: ...нечто витает в воздухе. Александр: ...все равно это некий твой багаж, который всплывает то с одной, то с другой, то с третьей стороны - это нормальное ощущение. - Я заметила, что в названиях ваших альбомов "Анна", "Фамилия" и даже вашей компании "Фамилия", с латинским корнем "Семья" много личного, все это, обилие фотографий в буклетах - это что, желание отдать частичку себя, это необходимость быть искренним со слушателем? Включать его в свою жизнь? Валерия: Все, что мы делаем, действительно, очень наше, очень семейное. Поэтому, естественно, первый альбом назывался "Анна". Он записывался, когда я ждала ребенка и до самых последних дней работала в студии, то есть мы как бы вместе работали. Конечно, как еще назвать альбом?
Антон: - Вы считаете, что артист должен отдавать себя публике, чтобы получить что-то взамен? Как это ощущается на концертах? Валерия: Я поняла, что ничто вообще не может заменить артисту общение с публикой. То есть, студийная работа - это одно, а сцена - другое. Но, даже работая в студии, ты должен записать все так, чтобы твои эмоции пробили пленку. Ну, а когда выходишь на сцену, конечно, ощущение совсем другое. Бывает, от зрителей идет настолько сильная волна, что с первых моментов появления на сцене, с первых аккордов, тебя захлестывает такая эйфория, такой восторг! Я вообще-то не очень верю во всякие экстрасенсорные, энергетические штуки, но здесь - в каком бы состоянии ты ни был, если тебе не здоровится, переезд тяжелый, неделю уже не спал, сил никаких нет - выходишь на сцену, и эта волна просто возрождает. После концерта я, как правило, чувствую себя гораздо лучше именно не физически, а эмоциональное состояние такое, что даже нужно какое-то время, чтобы затормозиться - иногда я просто зашкаливаю. Наверное, это оттого, что хороших людей больше, и они тоже во время концерта отдают мне немало. Я поняла, что человеку, слушателю, зрителю нужны прежде всего эмоции. То, с чем ты вышел на эту сцену. Каждому нужна любовь, добро. Вот это и надо дать в концерте. - И при всем при этом в одном из интервью вы выдали парадоксальное, на мой взгляд, откровение, что могли бы прожить без сцены. Эта фраза родилась из осознания того, что вы уже чувствуете себя достаточно реализовавшимся в данной области человеком? Валерия: На самом деле, по другой причине. Просто для меня все-таки семья важнее, дети важнее (а у Валерии их, как никак трое - старшая Анна, средний Артем и младший сын Арсений. - Прим. ред.). Так что если встанет вопрос выбора, я, безусловно, выберу семью. Именно поэтому я думаю, что могла бы прожить без сцены, но насколько мне бы хорошо жилось и какие бы у меня были переживания со временем - это сейчас сложно спрогнозировать. На сегодняшний день я себе это могу представить с трудом. - А часто ли возникает такая проблема выбора между карьерой и семьей? Валерия: Нет, пока такая проблема не возникает. Потому что изначально, когда мы встретились с Сашей, мы оба были ориентированы только на работу, и лишь спустя два года мы поняли, что между нами есть нечто большее, чем просто рабочие взаимоотношения. Все это переросло сначала в любовь, а потом - в семью. (Историю своего знакомства с Александром Шульгиным, своим будущим продюсером и мужем, Валерия до сих пор причисляет к разряду сказочных. Еще когда она училась в институте, Саша услышал где-то, как она поет. По случаю, в это самое время он работал над экспериментальным проектом, в котором не хватало вокалистки. И он посчитал, что кандидатура Валерии подойдет ему как нельзя лучше. За этим последовало знакомство и предложение незамедлительно отправиться в Германию на запись альбома. Потом - совместная работа и спустя два года, признание в любви. - Прим. ред.). Мы очень быстро поняли, что хотим семью, настоящую, с детьми. Чтобы все не замыкалось на нас двоих. Мы все решали уже вместе - нас объединяла не только работа, но и семья. Наверное, сложно, если муж и жена занимаются разными вещами и не понимают друг друга. У нас же все было направлено на то, чтобы совместить одно и другое. Саша продумывал на несколько ходов вперед, как сделать так, чтобы, пока я дома, работа тоже шла. - То есть через известную пословицу do not make love where you make money вы перешагнули? Валерия: Да, точно.
Антон: Александр: А наоборот можно? - У вас, видимо, да. Мне хочется вернуться к вашему первому альбому "Симфония тайги", достаточно, на мой взгляд, интересному. Насколько я помню, концепция альбома заключалась в том, чтобы показать западному слушателю тайну женской русской души во всю ширь. Эта тема вас до сих пор интересует? Валерия: Вообще понятие женской души, как и русской души, наверное, пониманию и описанию не поддается. Этот аспект особо интересен иностранцам. Тем, кто здесь не живет - а для нас это естественно - декабристки, "с милым рай и в шалаше". Поскольку альбом выходил в Европе, было очевидно, что эта тема там интересна. Собственно, он интересен и мне, поскольку во многом автобиографичен, тематика разных возрастов мне близка. Какие-то этапы сошлись. Тексты на этом альбоме были выстроены в единую историю, и каждая песня - развитие этой истории. - И все же я вижу некоторую закономерность в том, что ваша профессиональная карьера началась именно с этого альбома. Потому что на сегодня, в каких бы жанрах и в каком бы образе вы не представали перед зрителем, неизменной остается ваша потрясающая женственность. Вас можно назвать квинтэссенцией женщины российской эстрады. Вы сознательно шли в этот образ в эпоху тотального унисекса и третьесортного отечественного феминизма? Валерия: Он сложился с самого начала. Потому что придумать образ и нацепить его на человека - не так сложно. Человек может поиграть внутри этого образа, но, если он сам другой, - это всплывет, всплывет в песнях. Эта неорганичность, это противоречие внутреннего и внешнего все равно выявится, потому что так или иначе это обман. Изначально мы ориентировались, на то, что я из себя представляю внутренне, на какой-то мой внутренний мир. И я знаю, что я могу сделать любую прическу, могу измениться до неузнаваемости, и при этом остаться самой собой. Так что здесь ничего придуманного нет, поэтому это легко сохранить - это личное естество, вот и все. - Я неоднократно замечала, что люди, профессионально занимающиеся музыкой, равно как и музыкальные журналисты, - критики до мозга костей... Валерия: ... Это точно. - Поэтому, слушая чужую музыку, они постоянно ищут какую-то червоточинку. Есть ли группы лично для вас, послушав которые, вы можете сказать: это идеально выполненная работа и которые вы просто любите? Валерия: Нет, идеального вообще ничего нет, и любые записи, которые можно назвать идеальными, как раз и несовершенны в том, что они идеальны. В этом некоторая их пластмассовость, неестественность, что тоже нехорошо. Конечно, есть группы, любимые исполнители, которые мне интересно слушать. Это разные в разные периоды моей жизни исполнители. В данный момент могу назвать Шадэ, Моби. Послушал одно - потом другое. И если я раньше слушала только джаз, то сейчас я стала более широко смотреть на музыку. И сейчас я слушаю практически все. Интервью предоставлено "Кушнир-продакшн"
Антон: Рецензия «Глаза цвета неба» 2001 САМОЛЕТ НА ЗЕМЛЯНИЧНОЙ ПОЛЯНЕ Проблемы с этой пластиночкой у меня начались сразу же. Сунул в дисковод, откупорил 0,5 «старикашки Джеймсона», и думаю: вот сейчас наслажусь и накропаю. Хрен в нос! Экран монитора вдруг заволокло дизайнерскими мотивами обложки - всеми этими глазками-сердечками пополам с оп-артом. Как ни пытался убить наваждение - мертвое дело. В конце концов машина выбросила диагноз: «invalid system disc» - и на пару недель сдохла. «Каков подарочек!» (Кот вздохнул). Дизайн обложки и впрямь можно считать ключом к пониманию высшего смысла этого продуманного до мелочей релиза. Абсолютно мещанский посыл, обработанный сверхзвуковыми технологиями будущего. Цементирующий стилистический вектор - неодиско а-ля «Music» Мадонны. Причем, вокальные данные у Валерии формально даже лучше. Но изо всех интонационных щелей, как ослиные уши, лезет родной Саратов. И даже не сам город, а его социоментальный архетип - сытый купеческий сентиментализм с геранями на подоконнике. А гитары, обработочки, общий саунд - просто сладкий сон технократа. Отдельное лакомство для гурмана-постмодерниста - трек №6 («Больше, чем жизнь»), где в тексте можно найти и «дым над водой» (smoke on the water), и «земляничные поля» (strawberry fields), и чисто харрисоновскую соло-гитару. В целом на альбоме фишки попроще, но это именно фишки: ни одна из 12 песен не способна реально тронуть слушателя -как тот же приснопамятный «Самолет». Зато все они способны щупать, а это сейчас актуальнее. Просчитавший все это бывший гитарист «Круиза» Александр Шульгин доживает сейчас последние дни в своей безмятежной аутентичности: не пройдет и года, как эта фамилия будет ассоциироваться с подлинным виртуальным революционером Алексеем Шульгиным («386 DX»), Но дело жизни первого - певицу Валерию - так быстро не забудут. Безвольный пластилин в руках продюсера-виртуоза, мудро предпочитающего стрелять в упор по синицам - тандем был, в российских условиях, в общем, беспроигрышный. А неистребимое саратовское мещанство - лишь плюс, который не позволит никаким технотронным амбициям кукловодов оторвать нежный объект их усилий от огромной русской биомассы. «Хоть сахаром облепи» - он останется певицей, которую ждали. Сергей Гурьев
Сережа: А вот, по-моему, интересный тоже и воздушный материал... Из чего сделана Валерия? 11:14PM Sunday, May 4, 2003 Валерия: кто возвращается? Больше десяти лет назад, в самом начале девяностых, на улице академика Королева в Москве, прямо напротив телевизионно центра в Останкино появился большой рекламный щит с фотографией воздушной девушки и надписью: «Валерия. Певица, которую все ждали». Никто ее, конечно, не ждал. В то дикое для российской поп-музыки время певцы и певицы появлялись сразу десятками, исполняли по одной плохой песне и сразу же исчезали, как будто их и не было. Поэтому самоуверенное до наглости заявление о том, что вот, дескать, вам то, что надо, воспринималось достаточно отрицательно. Тем более, что долгожданную певицу до того, казалось, никто не слышал. На самом деле, слышали. Впервые страна увидела еще не Валерию, а еще Аллу Перфилову, в восемьдесят седьмом году, на чрезвычайно популярном тогда эстрадном фестивале «Юрмала». Исполница тогда получила два странных диплома: как самая юная и как самая обаятельная участница. О ее пении ничего сказано не было, хотя в то время она училась в Гнесинском институте по классу эстрадного вокала у Иосива Кобзона и Гелены Великановой. Как Валерия она появилась впервые в телепередаче «Площадка Музобоза» подвижника и окультуривателя русской попсы Ивана Демидова. На железной лестнице появилась серьезного вида женщина, которая развела руками и исполнила песню «The Sky Belongs To Me». Мало того, что песня была на английском языке, так она еще была сделана так, как нормальное российское ухо в те дремучие годы слушать не умело. Рассказывают, что на гитаре в том монументальном полотне играл чуть ли не Дэвид Гилмор. Публика, конечно, выслушала все это с уважением, но потом стала просить Валерию уйти, поскольку предстовло еще выступление суперпопулярного тогда Богдана Титомира с его модной тогда концепцией «Высокая Энергия». В общем, в России с широко разрекламированным альбомом «The Taoga Symphony» тогда ничего не получилось – страна была не готова к плотной и скромной на мелодику английской музыке. Поэтому продюсер Валерии сделал следующий шаг, и этот шаг оказался гораздо успешнее. Был записан альбом популярных русских романсов, на которые был снят ряд очень красивых клипов. Все это было сделано настолько удивительно хорошо и комплексно, что Валерию стали уважать сразу же и без обсуждения. Уважать да. Но любить – еще нет. Любить Валерию стали после того, как выяснилось, что у нее трое детей, две большие белые собаки и муж-продюсер-автор Александр Шульгин. После альбома «Анна» карьера Валерии как поп-звезды стала развиваться очень стремительно, и очень скоро эта певица стала, пожалуй, самой популярной в стране (после Той, Популярность Которой Не Обсуждается, конечно). Вся эта идиллия разрушилась в один миг. Разрыв Валерии и Шульгина напоминал разрыв старого, напитавшегося нарыва – столько грязи и скандальных подробностей тут же выплеснулось наружу. Мне вовсе не хочется обсуждать подробности семейных взаимоотношений Валерии и Шульгина, тем более, что ни он, ни она не выглядят ангелами. Я совсем не об этом. Валерия исчезла на год. Она уехала с детьми к своим родителям в Аткарск и никак не проявлялась в светской роли. Казалось, такой певицы в России больше нет. Но вот совсем недавно все дружественные продюсерскому центру «АРС» структуры стали наперебой рекламировать «Возвращение Валерии», рассказывать про то, что она впервые выйдет на сцену на церемонии вручения премии Муз-ТВ и исполнит песни со своего нового альбома. Альбома, сделанного без Шульгина. На радио появились ее новые песни. Невозможно спорить с тем, что Валерия – великолепная певица. Она красива, у нее узнаваемый, техничный и богатый голос. У нее, в конце концов, образ поруганной женщины-матери, который очень хоршо играет в сострадательной России. У нее новый опытный продюсер – Иосиф Пригожин. У нее есть деньги, заработанные в той, прошлой жизни.
Сережа: Нет у Валерии только одного – Александра Шульгина. Не только талантливого продюсера и пиарщика (мало кто знает, что тот биллборд в надписью «Певица, которую все ждали» был всего один, узнала же о нем вся страна – потому что в правильном месте стоял), но и уникального автора. Можно как угодно относиться в Шульгину как к человеку, но отрицать его мастерство как автора поп-песен невозможно. Практически все, что писал Шульгин для Валерии, становилось хитами. Эта музыка удивительным образом подходила именно к Валерии – ломкой, хрупкой девушке с тонкими чертами лица. Мелодии, тексты, исполнительница – все было связано в один плотный, неразделимый клубок. Теперь этого клубка нет. И какой бы талантливой певицей не была Валерия, главное для любого поп-исполнителя – это материал. И ответ на вопрос: «Вернется Валерия или нет?» зависит только от качества песен, которые она станет исполнять. В любом случае это будет не та Валерия, которую знала и любила Россия – это будет другая Валерия, с другими песнями и, наверняка, с другим образом, поскольку образ строится именно на песнях. Как говорится: подождем – увидим. Интересно, что получится. Хочется пожелать Валерии удачи. Но дрожи предвкушения почему-то не чувствуется. Маша П. Пишите... m-v-p@yandex.ru По данным Dni.ru click here
полная версия страницы